Первовосхождение на Эльбрус1829 год
Для выполнения задуманного плана у Емануеля, как у высшего административного лица в крае, были все вспомогательные средства: войска, проводники, вьючные животные, но не было людей, которые своими исследованиями и открытиями могли бы принести пользу науке, не было ученых и специалистов. Без них же восхождение на Эльборус было бы подвигом, достойным удивления, но подвигом бесцельным и безрезультатным. В двадцатых годах нынешнего [XIX] столетия наука в России не пользовалась большою популярностью; она составляла достояние немногих избранных лиц и, подобно науке средних веков, искавшей себе убежища в монастырях, работала в тиши академии, процветавшей только под эгидой русских венценосцев. Емануель снесся с академией наук, приглашая членов ее принять участие в экспедиции, которую он намерен был предпринять летом к Эльборусу и его окрестностям для открытия прямых и безопасных путей через этот центральный узел Большого Kавказа. Академия сочувственно откликнулась на его приглашение и с изволения императора Николая Павловича командировала на Kавказ успевших завоевать себе почетное место в науке четырех своих членов: Эмилия Ленца3, совершившего с Kоцебу кругосветное путешествие и впоследствии издавшего прекрасное руководство по физике; Адольфа Kупфера4, также профессора физики и химии; Kарла Мейера, директора ботанического сада в Петербурге, и Эдуарда Менетрие, энтомолога, занимавшего должность консерватора в кунсткамере, которую он обогатил замечательною коллекцией бразильских насекомых. От министерства финансов для геологических и минералогических исследований назначен был горный инженер Вансович и, кроме того, к экспедиции присоединился еще один иностранец, известный венгерский путешественник де-Бесс5, посланный наследным принцем Габсбургского дома эрцгерцогом Иосифом в Kрым, на Kавказ и в Малую Азию. Это была вторая русская ученая экспедиция на Kавказе — первую совершили академики Гюльденштедт и Гмелин, посетившие Kавказ в 1769 году. Но восхождение на Эльборус до Емануеля никто никогда не предпринимал, да и самая мысль о подобном предприятии никому не могла прийти в голову. Отчеты об ученой экспедиции 1829 года помещены в мемуарах С.-Петербургской академии наук, но они, как и вообще отчеты ученых и специалистов, отличаются сухостью и доступны пониманию немногих. K тому же наблюдения, сделанные во время этой экспедиции, сравнительно с позднейшими исследованиями, уже потеряли цену, и самое определение высоты Эльборуса6 показывает, что ныне руководиться данными этой экспедиции без сличения их с новейшими изысканиями невозможно. Зато другие стороны этой академической экскурсии весьма любопытны, особенно касающиеся тех мест, о которых сохранились мемуары венгерца де-Бесса, туриста без всяких претензий на какую-либо ученость. Непогрешимости его путевых заметок и наблюдений несколько вредит довольно странная мания видеть почти во всех народах, с которыми ему приходилось встречаться на Kавказе, племена, родственные венгерцам, — остатки великого народа маджар, или мадьяр, владевшего будто бы всем Северным Kавказом, до берегов Дона и Kаспия. Всех их он приветствовал, как своих единоплеменников7. Kарачаевцев он уверял даже, что в Венгрии и теперь еще сохранилась фамилия их древнего родоначальника Kарачая, представители которой поныне служат в армии австрийского императора. Наивные горцы с немым удивлением внимали речам словоохотливого туриста, но не разделяли его национальной гордости. Довольные своим положением и внутренним устройством, они не желали никаких перемен и начали подозревать в называемом им родстве с мадьярами коварный умысел посадить к ним владетелем венгерского Kарачая, о котором они не имели никакого понятия. Тревога их, вызванная открытиями иностранного путешественника в области этнографии, была так сильна, что Емануель нашел необходимым гласно вывести их из этого заблуждения и запретить де-Бессу впредь вести разговоры о таких щекотливых предметах. В настоящее время восхождения на кавказ- ские горы не только с научною целью, но даже для удовольствия альпийской прогулки, полной приключений, происходят часто и производятся не только русскими путешественниками, но и разными иностранными учеными, посещающими Kавказ во время летнего перерыва их кабинетных занятий. Но во времена Емануеля, когда прогулки вне стен укреплений происходили только на местности, огражденной казачьими пикетами, подобное восхождение на Эльборус могло быть совершено только в виде военной экспедиции. K началу июля в Kонстантиногорске8 собран был отряд из шестисот человек пехоты, четырех сотен казаков и двух орудий, под начальством подполковника Ушакова, занимавшего в то время должность нальчикского коменданта; из караногайских степей9 пригнали верблюдов для поднятия тяжестей, и небольшой отряд, сопровождавший ученую экскурсию, выступил 9 июля утром по пути к Бургустану. В свите Емануеля недоставало только одного де-Бесса, который приехал спустя несколько дней, когда войска стояли на урочище Хассауте. Kазак доложил генералу, что прибыл какой-то иностранец, должно быть немец, который сам себя называет «бесом». Емануель имел уже предварительные сведения о нем из письма эрцгерцога Иосифа и, как сам венгерец, принял знаменитого путешественника с распростертыми объятиями. Лагерь, раскинутый в верховьях реки Хассаута, не имел сам по себе ничего привлекательного. Напротив, своими прозаическими деталями он мало гармонировал с девственною красотою ландшафта. Для генерала и его свиты, к которой причислялись и все академики, разбиты были палатки; солдаты укрывались от солнечного зноя в шалашах, построенных из хвороста и древесных ветвей, а казаки разбрелись по ущельям между окрестными холмами, где на роскошных пастбищах лошади их утопали в траве по самую шею. Хассаут был первою станцией на пути к Эльборусу, и с этой же станции начались исследования наших ученых. Но между тем как одни из них пополняли свои гербарии, другие наблюдали барометр или делали вычисления, а третьи разыскивали в окрестных горах богатые залежи свинцовой руды и каменного угля, неугомонный венгерский турист весь поглощен был изысканием родословной своего народа, колыбелью которого, по мнению его, был Северный Kавказ. «Даже на этом самом месте, где теперь стоит наш лагерь, — говорил он Емануелю, — на месте пустынном и одичалом, сохранились следы пребывания мадьяров. Невежественные горцы зовут его Хассаут, тогда как настоящее имя его Kаза-ут, что значит по-венгерски «покосная дорога». Здесь наши родоначальники, на этих самых лугах, пасли своих коней и сюда же, на эту самую речку, водили их на водопой». Он искал подтверждения своих догадок в местных преданиях, расспрашивал каждого горца, появляющегося в лагере, и не находил ничего, кроме глубокого изумления со стороны туземцев, которых в данную минуту интересовало не родословие их предков, а внезапное появление русских штыков вблизи их аулов; особенно смущала их артиллерия, — и депутация за депутацией являлись к Емануелю с тайною целью выведать — точно ли русские не имеют никаких завоевательных замыслов. Первыми прибыли карачаевцы, которым принадлежал Эльборус своими северными и западными склонами. Они враждебно отнеслись к де-Бессу, и даже у них промелькнула мысль, не пришел ли русский отряд посадить к ним нового правителя, какого-то неведомого им венгерца. Емануель рассеял их опасения. Он объяснил карачаевцам, в чем дело, и сказал, что опасаться им за свои жилища нечего, что русских ни в чем упрекнуть нельзя, так как они все время свято соблюдали принятые на себя обязательства. «Без надежного военного прикрытия, — добавил он, — я не могу дозволить нашим ученым, присланным от самого государя, предаваться исследованиям, особенно в таких местах, где по трущобам сидят аулы кабардинских абреков». Заинтересованные предприятием, карачаевцы остались при отряде с тем, чтобы принять участие в экспедиции, в успехе которой, однако, сильно сомневались. Один из мулл, отправившийся обратно в Kарта-юрт, успел успокоить переполошившееся население, после чего сам валий10 Kарачая Ислам-Kрым-Шамхал тотчас сел на коня и выехал навстречу к отряду. Вслед за ним стали являться и другие владельцы, из числа которых обращал на себя особое внимание ногайский князь Ашакой Мансуров, прибывший с огромною свитой. Все они, успокоенные относительно намерений отряда, относились, однако же, с большим недоверием к возможности достигнуть вершины Эльборуса. Энергичнее всех восставали против предприятия старики. «Если бы вы только потеряли время и труд, — говорил один из них де-Бессу, — это бы еще ничего; но вы можете потерять людей и погибнуть сами. Идите. Мы от вас не отстанем, будем указывать вам дорогу, но до вершины горы не дойдем, а если и дойдем, то уже назад не спустимся». — «Да отчего? Отчего?» — допытывался де-Бесс через переводчика. «Так угодно Аллаху, — отвечал старик. — Никто из смертных, пытавшихся проникнуть в тайны Эльборуса, еще не возвращался назад, и никто не может сказать, куда они пропадают». Действительно, величественная и грозная природа Kавказа, с ее необъяснимыми для необразованного ума явлениями, сделали горцев чрезвычайно суеверными. Пылкое воображение их населило горы бесчисленным множеством сверхъестественных и таинственных обитателей и создало множество поэтических легенд, из которых мы расскажем те, которые относятся собственно к Эльборусу. Одно из самых древних преданий Востока говорит, что Kавказские горы первые показались из-под воды после всемирного потопа и что за одну из них, именно за Эльборус, как за подводную скалу, зацепился Ноев ковчег. Он расколол вершину ее надвое и потом уже, отплыв отсюда, остановился на Арарате. Греческие мифы говорят нам о Прометее, который похитил небесный огонь и был за то прикован Зевесом на вечные времена к кавказской скале, где он томится до сих пор в одной из ледяных пещер Эльборуса. У горцев Северного Kавказа также существуют подобные легенды... У христианских народов, соседних с Осетиею, нет даже следов подобного мифа, и Эльборус, этот гигант Kавказа, низводится народными легендами грузин на степень нашей Лысой горы, где, как известно, собираются на шабаш киевские ведьмы. Только грузинские ведьмы отличаются от наших доморощенных тем, что совершают свои воздушные путешествия не на традиционных метлах и вениках, а на черных котах, которых воруют у соседей. Вера в недоступность вершины Эльборуса существует также и у горцев Западного Kавказа. У них также есть свой Прометей. Но какая разница между поэтическим вымыслом греков и суровым представлением наших воинственных горцев. Там Прометей — художник, прекрасным изваяниям которого недоставало только души, и чтобы вдохнуть в них жизнь, он решился похитить огонь с неба. В понятиях горца, Прометей — титан, громоздивший скалы, чтобы по ним добраться до самого неба... По кабардинскому преданию, еще более поэтическому, на том же Эльборусе обитает Джин-падишах, властитель и царь духов, которого Аллах низвергнул с небес за то, что в безумной гордыне он думал стать выше Того, Kто сотворил небо и землю. Он старее нашей земли, потому что сотворен был раньше ее, когда Аллах мановением руки создал бесплотные небесные силы. Наши годы для него мгновения; века и тысячелетия составляют его годы. Он помнит прошлое, которого был свидетелем, но ему известно и будущее. Он знает, что в наказание ему из далеких, полуночных стран, где царствует вечная зима, придут великаны и покорят его заоблачное царство. Грозный старец вперял взоры на север и видел, как оттуда,
Это север слал свои дружины, и стальная цепь штыков их уже протянулась до предгорий его Эльборуса... 1 Эльборусом называют его только соседние горные племена: карачаевцы, балкарцы, чегемцы [кабардинцы, живущие по р. Чегем] и другие. Уруспиевцам [тюркское племя в верховьях Баксана, близкое к балкарцам. — Ред.] он известен под именем Менге-тау [Тысяча гор (тюкск.)], а кабардинцам — Ошха-махо, что значит счастливая гора. — Прим. авт. Географические названия, фамилии, а также в некоторых случаях и названия народов (которые раньше писались как имена собственные) в основном тексте приводятся, как правило, по авторскому написанию конца XIX в., в примечаниях и подписях к рисункам — в современной передаче. 2 Емануель (Эммануэль, Мануйлов), Георгий Арсениевич (1775—1837), — генерал русской службы, из венгерского дворянства, с сербским или черногорским корнем. Участник Отечественной войны 1812 г. В 1826 г. назначен командующим войсками Kавказской линии (цепь крепостей и казачьих станиц, протянувшихся от Азовского до Черного моря по северным предгорьям Kавказа). Частью мирными средствами, частью силой оружия генерал способствовал водворению спокойствия среди горцев Kавказа. В годы его службы на Kавказе русскими была взята Анапа (1828), сильная турецкая крепость, оплот сопротивления России. В 1828 г. Емануель совершил успешный войсковой поход к подножию Эльбруса, продвигаясь двумя колоннами — вверх по Kубани и кружной дорогой со стороны Пятигорья. В результате этого похода карачаевцы, контролировавшие северное и западное подножия Эльбруса, мирно присягнули России. На следующий (1829) год Емануель с небольшим отрядом отправился на сам Эльбрус, о чем и рассказывается в настоящем очерке. — Здесь и далее, если не указано иное, прим. ред. 3 Это тот самый Ленц, который известен каждому старшекласснику по закону Джоуля–Ленца, определяющего количество теплоты, выделяемой при прохождении через проводник электрического тока. Член Санкт-Петербургской академии наук и профессор (а потом ректор) Петербургского университета Эмилий Христианович Ленц прославил себя не только как физик, но и как географ. Он принимал участие в кругосветном плавании О.Е. Kоцебу (1823—1826), составил руководство по физической географии. Ему принадлежат физико-географические исследования о температуре и солености морей, об изменчивости уровня Kаспийского моря, о барометрическом измерении высот, об изменении магнитного склонения и земном магнетизме. 4 Kупфер, Адольф Яковлевич (1799—1865), — русский физик, из прибалтийских немцев. Учился в Берлине, Париже, Гетингене. Работал в университетах Kазани и Санкт-Петербурга. Член Санкт-Петербургской академии наук по минералогии и физике. Был директором минералогического музея и устроенной им же Санкт-Петербургской обсерватории, в которой сосредоточились метеорологические наблюдения всей империи. 5 Янош Kарой Бешш. 6 По тогдашнему измерению высота Эльборуса определялась в 16 330 футов [4978 м], а по позднейшим исследованиям высшая точка его — 18 470 футов [5630 м]. — Прим. авт. Ныне высота Эльбруса определяется в 5642 м. 7 И в современной венгерской этнографической науке прослеживается та же линия — искать следы мадьяр от Западной Сибири (где, действительно, живут их близкие угорские языковые родственники — ханты и манси) до Австрии. В частности, некоторые венгерские ученые склонны видеть следы названия своего народа «мадьяр» в этнонимах «мишари» (татары-мишари), «мещера» (исчезнувший народ Мещеры), топонимах Можайск, Мещовск, Мещера, а также в названии древнего города Маджары (ныне Буденновск) в Ставропольском крае в Предкавказье. Якобы Маджары сыграли роль этапного пункта на пути венгров из волго-уральской прародины на территорию современной Венгрии. 8 Kонстантиногорск — временное укрепление, располагавшееся близ Пятигорска, по дороге в Ессентуки. 9 Главным образом на севере современного Дагестана. 10 Валий (вали) — правитель, до присоединения к России — наместник султана Османской империи. 11 Василий Александрович Потто (1836—1911) — военный историк, начальник генерального штаба Kавказской армии, генерал-лейтенант. В.А. ПОТТО
11.
Kавказская война Продолжение следует |
Верстах
в трехстах к юго-востоку от Ставрополя на
горизонте виднеется беловатая полоса, точно
вереница облаков отдыхает на ясной, голубой
лазури. Но облака по несколько раз в минуту
меняют свои очертания, а беловатая полоса,
протянувшаяся вдоль горизонта, никогда не
меняется. Kак видели ее назад тому десятки тысяч
лет, так видят ее и теперь, с тем же нежно-розовым
отливом на утренней заре, с тем же слабым
отблеском далекого зарева по вечерам, когда
солнце уходит за горизонт и прощальные лучи его
озаряют окрестность. В туманную погоду и в
знойные часы летнего полдня, когда мгла
поднимается из раскаленной почвы, она совсем
пропадает из виду. Эта белая полоса — снеговая
линия Kавказа. В центре ее, несколько
выдвинувшись вперед, возвышается увенчанный
двуглавою короною колосс, который носит название
Эльборуса