ОБРАЗНАЯ КАРТА РОССИИ

Предшествующие выпуски ОБРАЗНОЙ КАРТЫ

1. Кольский полуостров, № 40/2003

2. Среднерусское Черноземье, № 44/2003

3. Прикамье, № 4/2004

4. Мещера, № 5—8/2004

5. Обский Север, № 11/2004

6. Волга последних притоков, № 15 и 21/2004

7. Сахалин и Курилы, № 40/2004

8. Озерное Зауралье, № 5/2005

9. Верхнее Поднепровье и Подесенье, № 16/2005

Выпуск десятый
ЗОНА ТРАНССИБА

1. ТРАССЫ

Лето. Пора в путешествие. Самое достойное, самое желанное путешествие для настоящего географа — по самой протяженной магистрали планеты.

В XIX в. географы числили Транссиб начинающимся в Петербурге, минующим Москву, Самару, Челябинск и далее через Курган, Петропавловск и Омск уходящим к Тихому океану. Ныне более выражен другой, свердловский путь: Москва—Ярославль—Данилов—Киров—Пермь—Екатеринбург—Тюмень (этим путем идет «Россия» из Москвы во Владивосток). У Омска два альтернативных пути сходятся.

Транссиб в Петропавловске. Трансграничная магистраль проходит по территории Казахстана, иной страны, качнувшейся в сторону иного цивилизационного мира

Так сходятся, выклиниваются к востоку они и на карте, напечатанной на двух разворотах (с. 28—29 и 32—33). Склейте последовательно эти страницы (а лучше — их ксерокопии) — и вы получите образную карту первой тысячи километров зоны Транссиба.

Первым делом проложим (используем для этой цели широкий красный маркер) по смонтированной карте две магистральные линии.

1.1. Северный, свердловский ход Транссиба (вдоль 57—55° с.ш.)

Трасса Первоуральск—Екатеринбург—Верхнее Дуброво—
Белоярский—Богданович—Камышлов—
Талица—Тугулым—Тюмень—Ялуторовск—Заводоуковск—
Омутнинское—Голышманово—Ишим—Омск—Калачинск.

Символика каких гербов отражает эту трассу?

Верхнее Дуброво, диагональная серебряная полоса — символ дороги.

Белоярский, горизонтальные линии — широтные железная и автомобильная трассы.

Богданович, зубчатая линия — Транссиб. Расцветший крест на гербе — аллюзия к имени Богдан (Богом данный), что должно напоминать о соответствующей отыменной фамилии. Дело в том, что город назван в честь генерала Е.В. Богдановича, лица совсем не чуждого рассматриваемой теме и рассматриваемой территории. Богдановича считают одним из авторов идеи Транссиба. Он, когда никакой железной дороги в Сибири еще не было, ратовал за прокладку железнодорожного пути между Казанью и Тюменью (зеленая половина щита — направление на Казань, синяя — на Тюмень).

Тугулым, две диагональные линии указывают на старинный Сибирский тракт (ныне шоссе Екатеринбург—Тюмень) и наследующую его трассу железную дорогу.

Старинный герб Тюмени также указывает на транспортную, транзитную функцию города. Тюмень развилась как транспортно-торговый центр на реке Туре (путь с Урала через Верхотурье); позднее роль реки взяла на себя железная дорога.

Заманчиво было бы увидеть колеса транссибирских экспрессов и в гербах Ялуторовска и Заводоуковска, но это было бы натяжкой. Это мельничные колеса, символ того, что сии города — центры хлебородного района (с. 32). И в Омутнинском описание герба не позволяет трактовать три кольца как транспортные символы (это омуты).

Зато эмблема Голышманова, пыхтящий паровоз на рельсах, — откровенно транссибирская.

Выйдя под всеми парами из тюменского Голышманова, Транссиб властной и богатой широтной золотой полосой входит на герб Омской области, чтобы пересечь меридиональную лазурь Иртыша (с. 33) и направиться далее на восток, к Калачинску, где золотая подкова — символ транспорта — принимает эстафету великого широтного пути.

1.2. Южный, челябинский ход (вдоль 55° с.ш.)

Чебаркуль—Челябинск—Копейск—Щучье—Шумиха—Курган—
Петухово—Петропавловск—Омск.

Это — первая, историческая трасса Транссиба. Казалось бы, города здесь должны с гордостью носить железнодорожные символы на своих гербах. Но Транссиб здесь почти не выражен в масштабе образной карты. На пролегающую здесь транспортную нить указывают лишь два навьюченных верблюда — челябинский и петропавловский. Цепляй к погонщику-локомотиву поклажу в Петропавловске — и вот она уже золотится у челябинской городской стены. Караванная тропа уступила место стальной колее. Ее в лапах держит черный коршун Шумихи.

1.3. Диагональная вариация

Есть еще и «диагональный» вариант пути — от Екатеринбурга на Курган: Екатеринбург—Каменск-Уральский—Катайск—Далматово—Шадринск—Курган. Эта трасса тоже не очень заметна на гербах: лишь герб Катайска четко указывает на транспортное транзитное значение города. Устланная беличьим мехом дорожка зовет к символическим городским воротам и провожает в неизвестность Сибири.

Ясно, что из трех вариантов трассы северный, который в настоящее время и служит главным ходом Транссиба, наиболее осмысляется самосознанием живущих вдоль него людей. Южане к своему транссибирскому положению индифферентны.

2. ПЕРЕПАДЫ

Отправимся с запада на восток в мысленное путешествие сразу по трем возможным путям, глядя при этом не только в вагонное окно, но и окидывая географическим взором всю территориальную полосу, нанизанную на три магистрали. Пойдем на восток в коридоре примерно между 57—58-й и 55-й параллелями.

2.1. Европа — Азия

Пересекли Урал. Вот они, эти скругленные вершины хребта: на старом гербе Первоуральска и на гербе чуть южнее лежащей Ревды (с. 28). То, что Урал — горы, не очень-то заметно из окна транссибирского экспресса. Европеец — уже в другом мире. Вот он, старинный, планетарной значимости географический знак. Этот обелиск «Европа—Азия», установленный, правда, не на железной, а на проходящей поблизости автомобильной дороге, известен всем по фотографиям в учебниках. И вот он на старом гербе Первоуральска.

Встречая приезжего европейца обелиском, недвусмысленно указывающим, что тут вам не Европа, восточный склон Урала четко обозначает свою индивидуальность и в своей символике. Живой символ Сибири, таежной Азиатской России — соболь выстроился широким фронтом, словно пограничник Среднего Урала. Вот они, пушные сибиряки, на гербах Первоуральска (новый), Екатеринбурга, Свердловской области и Ревды. И чтобы у приезжего из Европы не сложилось впечатления, что это просто так забежавший на гербы зверок, просто местное животное, фауна этакая, Ревда и Екатеринбург на своих гербах четко обозначили роль соболя как культурно-географического пограничника. Там, мол, у вас, у русских (на западе, слева от зрителя), — неуклюжий медведь с малоценным мехом, а у нас, у уральцев-сибиряков (на востоке, справа от зрителя), — грациозный и драгоценный соболь.

Памятник природы Дубовая роща. Нязепетровский район Челябинской обл. Фото Евгения Чибилева. Красная книга Южного Урала. На Урале и к востоку от Урала обширный лиственный лес — это уже не «природная зона», это почти раритет, памятник природы. Этот участок в 100 км к ЮЮЗ от Екатеринбурга расположен близ северо-восточного предела распространения дуба черешчатого

Ареалы распространения разных видов дуба в СССР

2.2. Тайга — степь

Свердловчане издавна выказывают претензию на то, чтобы считаться главными на Урале. Екатеринбург так и позиционирует себя: «столица Урала». Уральскими (без всяких уточнений вроде «среднеуральский», «свердловский», «североуральский» и т.п.) именуют множество учреждений и предприятий, дислоцированных в Екатеринбурге и Свердловской области. Свердловчане не отказались бы от того, чтобы их соболь бегал по всей образной карте Урала и Сибири и метил бы свердловской меткой все уголки Азиатской России*.

Ареалы распространения рыси в Евразии

Но против географии не пойдешь. Есть природные зоны. Есть соответствующая им фауна. И таежник-соболь с плотным мехом, специально выращенным для таежных морозов, глупо бы смотрелся, согласитесь, на гербах Южного Урала — в предстепье и в степи. Глупо, впрочем, здесь смотрится и верблюд (если, конечно, понимать символ буквально). Ведь согласно Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2006 г. их «поголовье» в Челябинской области составляет лишь 2 (два) животных**. (И — удивительное совпадение — ровно столько их в челябинской геральдике: один на областном гербе, другой на гербе областного центра.)

Ареалы распространения медведя в Евразии

Челябинских геральдических верблюдов нужно понимать как более тонкий символ. Это маркеры северной границы, до которой верблюд мог доходить (дальше кораблю пустыни уже слишком влажно, да и гнуса под таежным пологом становится слишком много для этого аристократа открытых и продуваемых сухих просторов). Это маркер максимального распространения влияния кочевых цивилизаций пустынь и полупустынь.

Подобно тому как в поговорке об африканском Томбукту («Место встречи верблюда и лодки») совмещаются две несовместные стихии (аридность и вода), в геральдике восточного склона Урала буквально соседствуют два антипода — соболь и верблюд. Тайга и Степь, даже Пустыня.

Можем ли мы представить себе подобное сближение несближаемого к западу от Урала, в Европейской России? С трудом, если учили географию. Ведь мы знаем, что между тайгой и степью положено быть широкой широколиственной прокладке — зоне лиственных и смешанных лесов. И эта буферная зона, русская зона развела, разделила на Русской равнине степняка и таежника (и животных, и народы). Не то здесь, за Уралом. Зона лиственных лесов, выклинивающаяся к востоку, исчезла в Зауралье. Степь (в образе лесостепи) подступила к подтаежью. Несмыкаемое сомкнулось. Так что пара «бактриан—соболь» служит здесь самым выразительным (даже более выразительным, чем первоуральский обелиск «Европа—Азия») символом того, что исконная лиственная Россия закончилась. Азия являет себя здесь не просто азиатскими животными, но именно парой животных, соседство которых исключает место между ними для зоны лиственного леса, для экологической колыбели русской нации. Мы вступаем здесь в другую природу.

И, может быть, поэтому так близко оказалось русским жителям Верхнего Дуброва упоминание о главном могучем дереве исконной Руси. Русская цивилизация, уходя на восток, расставаясь со своей родной природой, цепляется за золотые желуди, покрывающие весь геральдический щит.

Пройдитесь по образной карте дальше на восток вдоль Транссиба. Много ли обнаружите деревьев? Если найдете, то либо мелколиственные (березовые сережки во главе щита города Берёзовского), либо хвойные. Сысерть (с. 28) — сосны. Хотя Сысерть и южнее Верхнего Дуброва, но повыше. И тайга, следуя безжалостному закону высотной поясности, захватывает участки на «лиственных» широтах (широта лиственная, да высота хвойная).

Ярково (с. 32) — настоящая таежная западносибирская ель. Викулово — верхушки елей или лиственниц, Усть-Ишим — ель. На гербы с севера наступает тайга. Не лучшее место для жизни.

О лесе напомнят еще медведь Викулова и рысь Исетского. И тот, и другая находятся здесь у южной границы своих ареалов, у кромки леса. И в этом они сродни русским к востоку от Урала — освоителям этой полосы.

2.3. Урал — Сибирь

Восточный склон Урала — уже Сибирь, уже Азия. Это недвусмысленно декларировано уральской геральдикой. И всё-таки от остальной Сибири Урал отличается едва ли не более разительно, чем от Европы.

Если окинуть взором сразу склейку из 4 страниц геральдической карты (напомним, что копии с. 28—29 и 32—33 нужно склеить, чтобы образовалась карта территории примерно в 1000 км по широте и 300 км по долготе), мы сразу выделим уральские гербы, особенно свердловские, лежащие вдоль трассы Транссиба и к северу от нее. Эти гербы буквально ударят в глаза, ослепят своей энергетической насыщенностью. Вот пылающие трубы Первоуральска (мощное энергоемкое металлургическое предприятие Новотрубный завод). Вот пожирающая топливо плавильная печь Екатеринбурга. Вот воздвигаемый двумя животными алхимический знак меди на гербе Ревды (Среднеуральский медеплавильный завод — СУМЗ). Вот окрыляется «крылатый металл» Каменска-Уральского (Уральский алюминиевый завод). И в этом же городе из красного фона, из металлургического горнила, выходит золотая стальная труба и проволока в сечении (Синарский трубный завод).

А вот и те, кто удовлетворяет эти энергетические аппетиты. Поверхность ядерного реактора в центре герба города Заречного (Белоярская АЭС — самый восточный крупный объект ядерной энергетики России) в обрамлении золотых солнечно-подсолнечниковых лучей. Но атом атомом, а без традиционных тепловых станций тоже не прожить. И на гербе поселка Рефтинский пышут жаром топки Рефтинской ГРЭС. Эта станция работает на угле, правда, не на уральском, а на экибастузском, из Казахстана (вот, в частности, для чего нужны железные дороги). Но некоторые уральские ТЭС работали когда-то (и некоторые еще дорабатывают) на том неважном угле, который добывался на Урале. Об этой добыче напоминает шахтерский молоток, вертикальная линия шахты и венок-«ротор» угледобычи на гербе Копейска. Когда-то центр Челябинского угольного бассейна (ЧУБа), Копейск ныне всё более и более сворачивает добычу (см. об этом в восьмом выпуске Образной карты «Озёрное Зауралье», № 5/2005). Еще не закрытые шахты «Капитальная» и «Комсомольская» Копейского шахтоуправления в 2007 г. выдали на гора 905 тыс. т бурого золота.

И другие гербы Урала не забыли былую горнодобывающую славу района. Пусть доля Свердловской области в общероссийской добыче золота сегодня не превышает 5%, она еще теплится. А на гербе города Берёзовского она просто горит золотым, источающим сияние шаром. Не то чтобы берёзовская золотодобыча была на подъеме, напротив, она в глубоком кризисе. Добыча малорентабельна, и ее продолжают не столько ради золота, сколько для того, чтобы шахтные выработки под городом не были заброшены и город не провалился. «Добыча золота в Берёзовском, — пишут газеты, — напоминает спасательные работы». Об этом — об изъеденности недр Берёзовского — говорят перевернутые «негативы» березовых сережек вверху герба.

Но почему же экономически блекнущее золото так вызывающе сияет в лапах льва? Это сияет история русского золота. Здесь в мае 1745 г. было найдено первое на Урале и в России золото. Нашел его крестьянин села Шарташ (ныне окраина Екатеринбурга) Ерофей Марков. И лев на гербе как раз и символизирует этого нечаянного золотооткрывателя (фамилия происходит от имени Марк, а евангелиста Марка в христианской традиции принято было изображать со львом или даже в виде льва).

Энергия Горнозаводского Урала, пылающее в заводских печах пламя, должна чем-то сдерживаться, удерживаться в рамках. Тем, что не боится огня. Заводы огнеупоров, столь важные при уральской металлургии, читаются в огненно-красном «упорном» быке Сухого Лога и в белой полосе в нижней половине герба г. Богданович. И еще один очень важный, не боящийся огня и при это волокнистый минерал нитями невредимо проходит через пылающее солнце. Это добыча асбеста в городе Асбест. Часть добываемого здесь сырья идет, кстати, в Сухой Лог для производства асбоцементных изделий (асбест — асбестский; цемент — сухоложский).

И даже петух на гербе Рефтинского весь энергетически насыщен. Видно, что это не простой деревенский петушок, как на кровельном коньке Красноармейского р-на Челябинской обл., а напичканный химией бройлер. В Рефтинском — самая крупная на Урале бройлерная фабрика. Да и бычок Сухого Лога не отстает. Да ему и нужно быть упрямым и прямо-таки с каменными мышцами. Ведь в Сухом Логе — завод огнеупоров и цементный завод.

Но вот позади остались украшающие герб Сухого Лога скалы «Три Сестры» в долине Пышмы. И Урал закончился. И посмотрите, насколько тише и спокойнее стали гербы. Равниннее. Аграрнее. Соннее. Молчаливые рыбы Мокроусова, Ишима, Казанского. Поля, камыши, птички. Вплоть до самого Омска если что и потревожит эту картину, то разве гудок локомотива, подкатывающего к станции Голышманово.

Мы вступаем на юг Западно-Сибирской равнины, в зону сравнительно недавней в историческом масштабе русско-украинской земледельческой колонизации.

Скала «Три Сестры» у Сухого Лога, чуть севернее Транссиба. Берега Пышмы, вдоль которой и идет здесь Транссиб, — еще скалистые. Но через две-три сотни километров воды реки войдут в Туру, а через нее — в Тобол. И потекут по низменной, заболоченной Западной Сибири к неприветливому Карскому морю

* Напомним знаменательный, «знаковый» псевдоним. Уральский, екатеринбургский, горнозаводской писатель Д.Н. Мамин назвал себя Сибиряком (Мамин-Сибиряк), чтобы дистанцироваться от Европейской, Доуральской России, чтобы прокламировать главенствующую роль Екатеринбурга над Востоком России — над Сибирью.

** О поле верблюдов Росстат умалчивает; так что мы не можем прогнозировать, есть ли в области будущее у этого «поголовья».